Фанфикс.ру rain_dog - Летучий корабль

Потом приходит возмутительно бодрое письмо от Рона — то, что и пишут друзья в подобных случаях. Все образуется, не переживай, и не такое бывало… Нет, такого еще не бывало, Рон, но я… я бы и сам не понял ничего пару месяцев назад — подумаешь, магия исчезла, как исчезла, так и появится. Пустоту невозможно объяснить. Когда жизнь, как песок, убегает сквозь пальцы — как ты покажешь всем, что после этого осталось у тебя в руках? А еще через пару дней тон их писем становится вообще очень спокойным — как будто они решили, что если мы не говорим о проблеме, она перестает существовать. Вместо этого моя почта полнится фотками Харви — маленький краснолицый комочек на руках у мамы, а вот и у папы, вот Луна держит его на крестинах, а вот Джордж неумелыми большими руками принимает орущего младенца из рук священника. Все, как обычно, хотя у меня никогда не было и не будет детей, наверное, но все и так ясно. И только одна фотография приковывает мое внимание — на ней Харви один в кроватке, увешанной яркими игрушками, но на него будто падает тень. Свечи или лампа сзади, так что на подушке я вижу только темный контур фигуры. И я не могу ошибиться. И я немедленно захлопываю ноутбук. Это не моя жизнь. Больше не моя.

У нас теперь новый календарь, мы живем по новым часам. А на них очень быстро бегут стрелочки. И у нас уже середина мая, на мне несколько несданных работ, два реферата… И месяц времени на то, чтобы ликвидировать все мои проблемы.

Так что все последующие недели мы с Драганом и Хеленой сидим, не поднимая задов, в библиотеке, я щелкаю по клавишам ноутбука исключительно с целью запечатлеть очередную умную мысль в на глазах обретающей плоть курсовой. Ну и справляюсь о здоровье маленького Харви, конечно. И ни слова больше о магии.

А в конце июня мы все сдаем и уезжаем в Дубровник. Ресторан родителей Драгана называется Luna e mare. Я снимаю комнату в небольшом домике недалеко от моря и покупаю подержанный мопед веселого желтого цвета, чтобы ездить на нем на работу. Вот так. Как говорил мой дядя Вернон? «Запомни, Поттер, никакого волшебства не существует!» Мне кажется, он оказался прав.

Вечера, теплые, бархатные, ласковые, когда шум голосов из ресторанов и кафе заглушает негромкий шелест моря, а бессчетные огни отражаются в воде. Лодки чуть покачиваются на гладкой темноте… Вечера принадлежат не нам. Странно — я столько времени провел у моря, почти год у пиратов… Вудсворд, таверна — мне требовалось разрешение, чтобы пойти на пляж. Я бежал, чтобы изменить свою жизнь. И вот опять — ты знаешь, что в нескольких десятках метров от тебя медленно остывают камни, вобравшие в себя солнечный свет, и море, подобно огромной кошке, лениво трется о них — а ты бегаешь с подносами вниз и вверх по лестнице, карандаш торчит у тебя за ухом, из кармана деловито выглядывает блокнот. Да, Юэн, ты умеешь организовать себе жизнь, в которой ты опять не можешь делать то, чего тебе хочется! Или ты просто не знаешь, как это бывает… Завтра тебе двадцать четыре, а ты все еще не в курсе. Скажешь, не было времени, чтобы научиться? Уже не смешно.

Нас давно покинул последний посетитель, а мы вчетвером — я, Драган, Хелена и Матея все еще стоим на кухне, трем тарелки, ножи, вилки, бокалы, сразу же заполняя ими подносы, чтобы затем накрыть все это белыми полотенцами и оставить пока что здесь, на столах, в ожидании завтрашнего банкета.

- Надеюсь, завтра никаких купаний? — спрашивает Хелена, но, думаю, она это несерьезно.

Вряд ли завтра хоть кому-нибудь из нас будут позволены такие вольности — вместо обещанных тридцати пяти человек Райчич в итоге пригласил пятьдесят, да еще приведет с собой целый оркестр. Ну, разумеется, не симфонический, но их тоже человек семь. А еще он пожелал, чтобы мы расставили столы таким образом, чтоб оставалось место для танцев… Он, вероятно, думает, что мы волшебники… да-да, и за ночь сможем увеличить нашу верхнюю террасу минимум вдвое. Боюсь, у нас не получится, хотя именно мне и Драгану надо будет завтра утром осуществить практически нереальный план переустройства.

- Драган, а мы завтра что, для обычных посетителей вообще не работаем?

Не знаю, зачем я об этом спрашиваю. Хочется верить, что просто так. Или все же нет? Вы кого-то ждете, мистер П… , простите, мистер Эванс? Вы-то с какой стати?

- Да нет, утром столики внизу будем обслуживать — часов до двух. А потом все — Райчич назначил сбор на четыре. Нам бы управиться.

- А кухня?

- А кухня только для небольших заказов — пицца там, салаты, напитки, мороженое…

Почему-то я в тот момент думаю о мистере Робертсе. Он так и не зашел к нам больше с тех пор, как помог нам сдвинуть с места чертову машину. Скорее всего, уехал уже. Наверное, теперь попивает свою минералку в Пуле или в Венеции. Я становлюсь сентиментальным, старею, наверное.

- Слушай, а кто такой этот Райчич?

Странно, что я спрашиваю об этом только сегодня, ведь вся возня с подготовкой к завтрашнему празднеству длится уже недели две: мы заказываем какие-то особые вина, которых здесь не купишь, еще что-то… я, честно говоря, не сильно в это вникаю. Я знаю только, что Стефан Райчич -друг отца Драгана, но все эти приготовления … уж как-то чересчур даже для хорошего друга. Хелена обреченно вздыхает — видимо, она уже не раз слышала о том, кто такой Стефан Райчич.

- Как, ты не знаешь?

Драган демонстрирует удивление, но я же вижу — он готов немедленно приступить к не менее чем получасовой лекции на тему «Стефан Райчич и его роль в истории Южной Далмации», хотя уже явно перевалило за полночь. Хелена все же не выдерживает:

- Боже мой, Драган, я тебя умоляю — первый час ночи! Можно без подробностей? Если Юэну так интересно, завтра, когда все будут произносить тосты за здоровье юбиляра, все и услышит.

- Нет, я же быстро…

Драгану очень хочется похвастаться тесным знакомством с местной знаменитостью, каковой, насколько я понял, Стефан Райчич и является. Вот интересно, почему мне было совершенно неинтересно до сегодняшнего дня, кого мы тут завтра собираемся чествовать? Да все потому, драгоценный, что ты так и ухитряешься жить в полудреме — между прошлым и будущим, так и не знаешь, на какой бережок поставить ногу. Вот у тебя уже месяца три как нет никакого пути назад — а ты все еще не даешь себе труда вникнуть в то, что творится вокруг тебя. К чему ты себя теперь-то готовишь? Изволь послушать… И я действительно слушаю о том, как живут достойные люди в мире магглов, нет, в твоем, в ТВОЕМ мире, Юэн! И, словно завороженный, смотрю, как полотенце в моей руке стирает остатки влаги со стенок высокого пивного бокала, тянусь за следующим — еще один ровный кружочек тонкого стекла на подносе, еще три — и ряд заполнится… И мне кажется, слова Драгана гремят в моих ушах, потому что его рассказ начинается очень просто:

- Да Райчич — он просто герой!

Я раньше где-то слышал это слово…

- У него и орден есть, — продолжает мой приятель, словно орден является единственным неоспоримым подтверждением героического статуса…

Знаешь, Драган, орден был и у меня… Но это я, а не Стефан Райчич, сейчас протираю стаканы на кухне твоего ресторана…

- О, это точно теперь до утра!

На этот раз не выдерживает Матея, потому что ей тоже хочется спать, а история Райчича, кажется, принадлежит к категории семейных и городских преданий, которые следует уважать и хранить, но которые, что тоже вполне понятно, давно набили оскомину. Так что она склонна взять дело в свои руки и просветить меня без излишней патетики:

- Все просто, Юэн! Ты же знаешь про блокаду Дубровника. Мы еще маленькие были: нас отец отправил с мамой к тете в какую-то глушь, где о войне и слыхом не слыхивали. Только когда новости включали, все собирались у телевизора и охали. А папа здесь остался, потому что боялся за дом и ресторан. И Райчич тоже, хотя у него никакого ресторана, конечно, не было — он всю жизнь в университете преподавал, да и сейчас преподает. И они оба — и он, и папа — были в местном ополчении. У Райчича еще и жена погибла в самом начале при обстреле.

- Да ну, Матея, ты так рассказываешь, словно он просто так герой, от нечего делать — жена погибла, дети у родственников — почему бы не погеройствовать? Да если бы не он, тут от архивов и музеев вообще бы ничего не осталось! А потом, когда город восстанавливали… Да он…

- Все, умолкаю, — примирительно заявляет Матея. — Завтра Юэн прослушает полный курс «Стефан Райчич в молодые и зрелые годы». Можем его приставить лично к юбиляру.

Я в ужасе машу руками — только этого не хватало! Меня до сих пор тошнит от речей, тем более, помпезно-героических, которых завтра, это уж совершенно точно, будет произнесено немало.

- Да не слушай ты ее, — говорит мне Драган. — Он классный мужик. Сам завтра увидишь — дети, внуки. Он даже потом на молоденькой реставраторше женился. Так что жизнь бьет ключом!

- Да я же уже его видел. Только без жены и детей…